В плену у диктатора
Жизнь под властью деспота
Когда судьба загнала нас с мужем в тупик, нам пришлось перебраться к его отцу в провинциальный городок под Пермью. Казалось, это ненадолго, но уже через пару месяцев я осознала: даже года не вынесу под одной крышей с этим человеком. Я чувствовала себя закрепощенной в доме жестокого хозяина, и теперь, даже если придется голодать, я никогда не вернусь к свекру. Его поведение убило во мне всякую надежду на мир.
Родители мужа развелись давно. Его растил отец, Виктор Семёнович, а мать давно ушла в новую семью и почти не появлялась в их жизни. Возможно, поэтому свекор презирал женщин. При первой встрече он показался мне просто угрюмым стариком, ворчливым, но не злым. Уважая его за то, что он один поднял моего мужа, я пыталась наладить контакт. Бесполезно.
У нас не было своего жилья. Мы снимали угол в Перми, копили на квартиру, но я забеременела, и все рухнуло. Деньги таяли, роды приближались. Скрипя сердцем, мы переехали к Виктору Семёновичу. Уже через несколько дней я пожалела об этом, словно предчувствуя, во что превратится моя жизнь.
Я и не думала, что домашних дел может быть так много. Уборка, готовка, стирка — все это легло на меня, будто я была не беременной, а бесправной работницей. На девятом месяце я еле передвигалась, но отдыхать не позволяли. Я ходила на работу, чтобы хоть немного заработать перед родами, а дома ждала бесконечная каторга.
— Что развалилась, как барская дочка? — рычал Виктор Семёнович, если я осмеливалась присесть. — Беременность — не инвалидность! Никто за тебя убирать не станет!
И я, стиснув зубы, снова бралась за тряпку, скребла полы, мыла углы, где десятилетиями не было уборки. Свекор не знал пощады. Он цеплялся к каждой мелочи, придумывая новые задания, пока я не валилась с ног. И делал это только в отсутствие мужа. Я пыталась задержаться на прогулке, но это не спасало.
— Я с работы пришел, а ужина нет! — гремел он, если еда не стояла на столе. — Полы грязные, крошки хрустят, а она гуляет!
Его слова резали, как нож. Он унижал меня при каждом случае, а я молчала, не желая жаловаться мужу. Артём и так надрывался на двух работах, чтобы нас прокормить. Я пыталась терпеть, надеясь, что свекор смягчится. Но претензии росли. То суп пересолен, то тарелки с пятнами, то простынь не так застелена. Порой его придирки были так нелепы, что я с трудом сдерживала смех. Я мыла полы трижды в день, гладила не только нашу одежду, но и его рубахи, будто была его крепостной.
— Зачем мне утюг в руки брать, если в доме баба есть? — орал он. — Мой сын женился на ленивой дурёхе! Пусть разводится!
Жизнь с Виктором Семёновичем открыла мне глаза: теперь я понимала, почему его жена сбежала, едва родив сына. Выносить его было невыносимо. Я начала уважать ту женщину, которая продержалась хотя бы несколько лет. Но однажды мое терпение лопнуло.
Я драила сковороду на кухне, когда свекор вошел и начал очередную тираду о том, как я «все делаю неправильно». Его голос, полный ненависти, стал последней каплей. Я грохнула сковороду в раковину, вытерла руки и молча пошла собирать вещи. Лучше нищета, чем позволить этому тирану сломать меня. Я думала не только о себе, но и о ребенке, которому не нужны крики и унижения.
— Вали отсюда! — орал он мне вслед, осыпая отборной бранью.
В этот момент вернулся Артём. Увидев мое состояние, он едва сдержался, чтобы не броситься на отца. Я увела его, и на следующий день мы сняли крошечную комнатушку. С тех пор Артём не общается с отцом. Виктор Семёнович слал ему злобные письма, обвиняя, что сын «предал семью ради бабы». После этого Артём окончательно порвал с ним связь.
Иногда я удивляюсь, как у такого человека мог вырасти добрый и чуткий сын. Может, свекор ожесточился от одиночества или ревности, но разбираться в этом у меня нет ни желания, ни сил. Мы больше не видимся, и я молюсь, чтобы так было всегда.
Вывод прост: нельзя позволять никому ломать тебя, даже под видом «семейных уз». Истинная семья — не в крови, а в уважении и любви.
- Останні
- Популярні
Новини по днях
21 червня 2025
